Мой старик
Теперь, когда я об этом думаю, мне кажется, что моему старику сама природа
предназначила быть толстяком, одним из тех маленьких, кругленьких толстячков,
какие встречаются повсюду, но он так и не растолстел, разве только под конец, а
это было уже не страшно, потому что тогда он участвовал только в скачках с
препятствиями, и ему можно было прибавлять в весе. Помню, как он натягивал
прорезиненную куртку поверх двух фуфаек, а сверху еще толстый свитер, и утром
заставлял меня бегать вместе с ним по жаре. Бывало, он приедет из Турина часам
к четырем утра и отправляется в кэбе на ипподром, берет из конюшни Раццо
какого-нибудь одра на проездку, а потом, когда все кругом еще покрыто росой и
солнце только что всходит, я помогаю ему стащить сапоги, он надевает спортивные
туфли и все эти свитеры, и мы принимаемся за дело.
– Двигайся, малыш, – скажет он, бывало, разминая ноги перед дверями жокейской.
– Пошли.
И тут мы с ним пускаемся рысцой по скаковой дорожке, он впереди, обежим
раза два, а потом выбегаем за ворота на одну из тех дорог, что идут от Сан-Сиро
и по обе стороны обсажены деревьями. На дороге я всегда обгонял его, я умел
бегать в то время; оглянешься, а он трусит легкой рысцой чуть позади, немного
погодя оглянешься еще раз, а он уже начинает потеть. Весь обливается потом, а
все бежит за мной по пятам и смотрит мне в спину, а когда увидит, что я
оглядываюсь, ухмыльнется и скажет: «Здорово потею?» Когда мой старик ухмылялся,
нельзя было не ухмыльнуться ему в ответ. Бежим, бывало, все прямо, к горам,
потом мой старик окликнет меня: «Эй, Джо!» – оглянешься, а он уже сидит под
деревом, обмотав шею полотенцем, которым был подпоясан...
Комментариев нет:
Отправить комментарий