К пришествию Пророка

              Анатолий Михайленко

Из книги AMOR FATI» (2000 г.)

К пришествию Пророка                

Владимиру Филипчуку,                 
Герою Украины


 1

Жили мы в советской зоне,

Не мечтая о Гудзоне,

Европейских городах,

Экзотичных островах,

Ибо нам вполне хватало

Света винного подвала,

Где звучали благовест

И какой-нибудь оркестр.

Впрочем, чтобы ни звучало,

Значило и означало,

Не ушли мы от греха,

Все послав на букву «х»,

Но очнувшись от угара,

Вдруг вспотели, как от жара:

Жизнь свершила поворот –

Мы не те и мир не тот!

2

- Как на резком повороте

Вы в стране своей живете?

- Очень резвый разворот,

Сводит скулы и живот!

- Ну а вы-то все хотели

Жить, как жили, есть, как ели,

Без напряга работать

И на власть свою роптать…

- Если в частности и в общем

Как роптали, так и ропщем,

А насчет работы зря

Надуваешь пузыря!

- Но не я же в том повинен,

Если не хватает гривень,

Как и в дни былых идей,

Не хватало нам рублей.

3

У разбитого корыта

Жить приходится несыто,

Не избегнуть тумаков,

Если больше едоков,

Чем положено по норме, -

Кто же бедных нас прокормит?

- Ты чего, сдурел совсем?

Нас прокормит Дядя Сэм!

А у сытого Семена

Есть на все свои резоны.

Он, конечно, лев и прав,

Рассуждая, что из прав

Высшим правом есть работа

До мозолей и до пота:

- Если хочешь много жрать,

Надо лучше работать!

4

И, должно быть, не со скуки

Обучают нас науке

Консультанты Джон и Джек,

Как дожить нам этот век,

Как вносить в грунты подкормку,

Как выращивать морковку…

В общем, учат мудро жить,

Чтобы жить и не тужить.

Но везут нам из-за моря

И комбайны, и моторы,

И штаны, и ползуны,

И «прокладки для жоны»,

Под славянским нашим небом

Кормят нас не нашим хлебом,

Даже – факт весьма смешной –

Поят водкой привозной!

5

Все и всем давно знакомо, -

Несмотря на черноземы,

Мир которых не видал,

Мой народ беднее стал.

Стал беднее, стал он злее,

Что-то в нем подспудно зреет,

Не ровен, конечно, час –

Чем порадует он нас?!

Я надеюсь, как ни странно,

Что из нашего Ивана,

Я надеюсь – дайте срок –

Выйдет истинный Пророк!

Ибо, если есть пороки,

Быть должны свои пророки,

Я б настаивать не стал,

Чтобы – в образе Христа.

6

Это страшно и жестоко,

Если нет в стране Пророка!

Он народам нужен всем,

Чтоб его распять затем,

Как он славу напророчит,

Высших почестей захочет…

( Ибо плох любой народ,

Если он не предает

Тех, кто мыслить мог высоко,

И особенно пророков,

Этих – в первую строку,

Чтоб избыть свою тоску! )

…А потом, нахмурив лица,

На него же и молиться,

И прощения просить,

И за все благодарить.

7

Все идет со скрипом, туго,

Но, как водится, по кругу, -

День за ночью настает,

Елкой славим Новый год.

Но никто не угадает,

Сколько верст он прошагает,

Сколько выпьет он вина,

Не достав судьбу со дна.

И пускай Пророк пророчит,

Но как можно покороче,

Чтоб увидеть удалось,

Что хоть что-нибудь сбылось…

Мы очнулись от угара

И вспотели, как от жара,

Жизнь свершила поворот –

Мы не те и мир не тот!

                       31.10 – 01.11. 1997 г.

Дезинтегрировать Каина

                                             Дезинтегрировать Каина

Анатолий Михайленко

Окончание. Начало на страницах от 22, 24, 26...

                                                                             -5-

— Привет, — говорит девушка в золотистой трикотажной футболке, синих шортах и белых кроссовках, поднимаясь по трапу на прогулочную палубу. Это – Терезия. В спортивной одежде она выглядит еще моложе, чем есть на самом деле.

— Что с тобой случилось? У тебя такой вид, словно ты с утра проглотил ядовитую жабу! — продолжает она, превращая все в шутку. — Я тебя обыскалась! Хорошо, Джордж подсказал, что ты можешь быть здесь.

Терезия берет лонгшез, пододвигает его ближе к нему, садится рядом. Сандро улавливает знакомый тонкий аромат духов и догадывается, кто была та женщина, которая ушла из его каюты до того, как он проснулся. Она улыбается, гипнотизируя его взглядом темных, цвета перезрелой черешни, глаз.

— Идем, я хочу посмотреть, как швартуется корабль, — говорит Терезия. И он подчиняется, готовый идти за ней, куда ей заблагорассудится.

Они спускаются с верхней палубы, идут многочисленными переходами, направляясь к носовой части судна. Толпа пассажиров, устремившаяся к выходу в город, подхватывает их, несет, кружит, подобно потоку горной реки, прижимает к стенке, отжимает, снова прижимает, разъединяет и они теряют друг друга.

— Терезия ! — кричит он, но она уже не видит и не слышит его…

Проходит не менее часа, пока все желающие не покинули судно, тогда только на трап выходит кандидат в сенаторы Эдуард Калин, за ним — его доверенное лицо Зарян Вислюковски, следом, немного позади них, спускаются, цепко хватаясь руками в белых перчатках за поручни, две крашеные длинноногие блондинки.

Внизу на причале стоят человек пятьдесят встречающих с цветами и плакатами во главе с мэром города. На плакатах красноречивые надписи: «Калин — наш сенатор!», «Хочешь хорошо жить — с Калином надо дружить!», «Голосуй за Эда — не останешься без обеда!», «Эдуард, мы вас любим!», «Горячий привет от жителей Тарасбурга!» Кроме них будущего сенатора дожидаются десятка три журналистов с теле – и фотокамерами. Репортажи о вояже Калина появятся уже сегодня в выпусках вечерних новостей на всех национальных и региональных каналах. А завтра ими запестрят первые полосы всех тридулийских таблоидов.

       Калин доволен происходящим. Эмоции переполняют будущего сенатора, ему явно льстит такая встреча. Он, заучено улыбаясь, дошел уже до средины трапа. Вдруг голова его дергается вправо и откидывается назад как от сильного удара. Обмякшее тело с руками, протянутыми вперед ладонями вверх, к небу, словно с мольбой о покаянии, медленно оседает. Вислюковски бросается вперед, чтобы поддержать патрона, но тут же сам хватается руками за шею, сгибается в поясе, бьет Каина в спину головой и два уже бездыханных тела кубарем катятся по трапу вниз.

       «Убили, убили!» — раздаются истошные крики на причале. Встречавший будущего сенатора электорат, побросав плакаты и цветы, разбегается трусливо в разные стороны. Только журналисты не покидают «поле боя». Сенсация сама пришла им в руки! Телеоператоры ловят фокус, фотокоры щелкают затворами фотоаппаратов, и те и другие ищут наилучший ракурс для съемки. Сенсация! Убили будущего сенатора!..

Пассажиры, вернувшись из города на судно, разбредаются по своим каютам, чтобы, приняв душ или ванну, переодеться и снова отправиться в ресторан, в бар или казино. Над островом Рокайль разгорается закат. Команда судна готовится к отходу — впереди ее ждут новые острова и города.

Сандро лежит в своей каюте одетым на кровати, о чем–то размышляя, курит, несмотря на предупреждающую табличку «No smoking», висящую на стене напротив. Раздается стук в дверь, входит Терезия. Волосы ее растрепаны, на глазах слезы.

— Я вернулась, — сказала девушка и села на край кровати.

— Его убили, — продолжила она. Сандро продолжает молча курить.

— Сандро, Калина застрелили! — сказала она громче.

Он вскакивает с кровати:

— Убили, Каина? Не может быть!

— Может, — произносит твердо Терезия, — я сама видела, как его труп увозила «скорая».

— Но так нечестно,  — вырывается у него.  — Извини, я хотел сказать: «Вот так несчастье!»  — поправляет он себя. — Но мне казалось, что все произойдет иначе.

— Как иначе? —  спрашивает, ничего не понимая, она.

— Не так прозаично. Но тем хуже для него. Теперь тебе не надо будет возвращать ему долг, — отвечает Сандро, ловя себя на мысли, что не хочет расставаться с этой девушкой.

 — Сумасшедший, — говорит она и отворачивается к стене. Ее худенькие плечи в золотистой футболке вздрагивают — то ли от сдерживаемых рыданий, то ли от истерического смеха…

----------------------------------------------------------------------

1.               Один из островов Архипелага Тридули; 2. Известный композитор и музыкант современности; 3.Тридулийский криминальный авторитет, миллионер и начинающий политик; 4. Уроженец острова Авилон, земляк Сандро Гойко; 5. Административный центр острова Рокайль; 6. Неточная цитата из Торы 7. Малокалиберный пистолет Мозеля