Учусь ловить кайф...
С
прошлого года появилось достаточно свободного времени. И я могу использовать его
по своему усмотрению. И, лучшее что я
придумал, начал вырабатывать у себя привычку ходить по утрам на Приморский бульвар
или к морю – нет ничего лучшего свежего морского бриза!
Вот
и намедни, спустился в Отраду. Солнце едва поднялось над горизонтом, на море небольшой
шторм, дует свежий бодрящий нод-ост. Иду, поминая незлым тихим словом бывшего
премьера Яцыка: он запретил госслужащим, работая, получать одновременно заработную
плату и пенсию. Если б не это мудрое решение, работал бы, я, дурак-трудоголик,
до сих пор, получая их мизерную постыдную зарплату. А так – радуюсь жизни, ловлю кайф!
Небо в дружественных облаках, деревья зеленеют,
трава поднялась выше колен, птички славят утро. Миновав знаменитую Скалку,
смотрю, кто-то в модных кроссовках, дорогом спортивном костюме и вязаной
шапочке наматывает у морской кромки километры. Присматриваюсь, вроде знакомая
фигура, характерный нос впереди бегуна. Подхожу ближе – и точно. Это бывший
выпускник нашего филфака, а сейчас – кандидат филологических наук, а может
быть, доктор. Во всяком случае, точно знаю, что специалист по современной
украинской литературе, которую преподает в одесских гуманитарных вузах. Он с
трудом узнал меня из-за седой растительности на лице, а узнав, по - дружески
обняв, сказал:
- Представляешь, как начал в шестьдесят
седьмом, так и бегу до сих пор! Остановиться не могу…
И вдруг перешел
на стихи:
Прощай, свободная стихия!
В последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые
И блещешь гордою красой.
В последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые
И блещешь гордою красой.
Как друга ропот заунывный,
Как зов его в прощальный час,
Твой грустный шум, твой шум призывный
Услышал я в последний раз.
Как зов его в прощальный час,
Твой грустный шум, твой шум призывный
Услышал я в последний раз.
Моей души предел желанный!
Как часто по брегам твоим
Бродил я тихий и туманный,
Заветным умыслом томим!
Как часто по брегам твоим
Бродил я тихий и туманный,
Заветным умыслом томим!
А я ему в ответ:
Счастлив тем, что целовал я женщин,
Мял цветы, валялся на траве
И зверье как братьев наших меньших,
Никогда не бил по голове…
На этом и распрощались: он побежал в одну
сторону, я – в другую. А море как катило, так и продолжало катить свои валы к
берегу.