Анатолий Михайленко
Страдания Василия Подковы
Всегда жизнерадостного, улыбающегося
каждой шутке или меткому словцу Василия Подкову в последнее время было не
узнать. Днем он тупо молчит, избегая общения с коллегами по работе, дома
становится необыкновенно раздражительным, а по ночам подолгу смотрит в потолок, не в силах
сомкнуть глаз. Когда же его все – таки смаривает сон, он беспокойно ворочается
на кровати как в бреду. Часто во сне он громко вскрикивает, машет руками и
сучит ногами, словно пытается от кого-то убежать.
Его любимая жена Нюся, не выдержав таких
испытаний, покинула супружеское ложе и уже несколько месяцев спит одна на
диване. Но каждый раз, когда Василий кричит во сне нечеловеческим голосом, она
просыпается, подходит к кровати, на которой в муках корчится ее муж, и
несколько минут внимательно наблюдает за ним. Наутро Нюся в очередной раз
предлагает мужу обратиться к врачу. Но тот только отмахивается:
— Ну что
ты пристаешь ко мне со своими докторами! Устаю я на работе, вот и вся болезнь…
И в эту, как и в предыдущие ночи, Василий
стонал, размахивал руками и сучил ногами, запутавшись в одеяле.
«Снова от кого – то убегает», — прошептала
одними губами Нюся, повернулась лицом к стене и забылась тревожным сном.
Василий,
проснувшись утром с тяжелой головой и мешками под глазами как после долгого
запоя, виновато посмотрел на жену, молчаливо позавтракал и также, молча, ушел
на работу. Нюся уже в дверях осенила мужа крестным знамением и в ее синих
глазах проступили слезы. Ее женской выдержке можно было только позавидовать.
На завод Василию надо добираться,
пересаживаясь на несколько видов транспорта: с автобуса на трамвай, с трамвая
на троллейбус. Но ему это даже нравится — в людской сутолоке он на время
отвлекается от тяжелых и гнетущих мыслей. Однако попав на территорию завода, он
снова возвращается в мир своих кошмаров.
Проходя центральную проходную предприятия,
на котором после окончания профтехучилища он проработал уже лет десять, Подкова
каждый раз сталкивался нос к носу с уникальной скульптурной композицией. Она
представляет собой Земной шар с рвущимися опутавшими его цепями и бронзовым
бюстом Владимира Ленина наверху, удерживаемый пятью литыми чугунными опорами на
фундаменте в виде пятиконечной звезды. Такого метафорического и аллегорического
памятника Ильичу не найти во всем необъятном СССР!
И вот этот памятник во всей своей суровой
красе стал являться Василию по ночам. И не просто являться как символ
бессмертия вождя мирового пролетариата, но и совершает различные безобразия, несвойственные
металлическим конструкциям. То он с немым укором стоит у изголовья спящего, то
агрессивно наступает на него всей своей массой.
Василий
выскакивает из квартиры, выбегает во двор, мчит в одних трусах и майке по
улицам города. А памятник несется за ним во весь опор на трех чугунных ногах –
опорах. И вдогонку убегающему летит
картавое и громогласное:
— Товагищ
Подкова, куда вы запгятали пагтийный билет?!
Оказавшись
на территории родного завода, он все бежит и бежит — мимо железнодорожных путей,
штабелей металла, серых зданий цехов, судов, стоящих в ремонте,— и никак не
может оторваться от преследователя. И когда этот чудовищный трансформер,
настигнув Василия, пытается растоптать его своими чугунными ногами – опорами,
тот кричит от ужаса не своим голосом и просыпается мокрый от холодного липкого
пота...
А началась вся эта фантасмагория после того, как Василий несколько месяцев
назад, выпив после получки лишнего, так надежно заныкал свой партийный билет,
что не может вспомнить, куда?
И
это притом, что партийный билет нужно беречь пуще зеницы ока и носить его в
нагрудном кармане с левой стороны — возле самого сердца. Эта красная книжечка с
профилем Ленина на лицевой стороне обложки свидетельствует не только о
принадлежности ее обладателя к авангарду советского общества — КПСС. На ее
внутренних страницах ежемесячно фиксируется сумма партийных взносов,
обязательно скрепляемая штампом секретаря парторганизации. И, попади случайно
этот документ на глаза заинтересованному лицу, скажем, любимой жене, она без
особого труда вычислит, какую заработную плату получает ее муж и сколько денег
он фактически приносит в семью. И, не дай Бог, произойди такое, не обойдется
без скандала, а может быть, и обращения с жалобой в партийную организацию, на
учете которой состоит муж, и соответствующих оргвыводов.
Поэтому многие члены партии прячут
партбилет куда подальше. Систематически не допускал к нему свою суженую и
судоремонтник Василий Подкова. И все было бы шито – крыто, если бы не этот
досадный случай.
Время шло, а поиски партийного билета не
давали результата. Василий, человек во всех отношениях обязательный и
дисциплинированный, очень переживал. О чем и свидетельствуют его кошмарные сны
и погоня за ним этого жуткого трансформера. И неизвестно еще, чем бы все это
закончилось, если бы не солидарность товарищей по партии.
Когда после очередного ночного «бега с
препятствиями» Василий пришел на работу не выспавшийся, с осунувшимся лицом его
встретил секретарь цеховой парторганизации Виктор Ленский. И, недолго
рассусоливая, тут же потребовал партбилет: нужно было, как того требует
партийный устав и дисциплина, проставить в нем сумму взносов, которые, кстати,
тот платит честно и регулярно, и освятить ее своим штампом. Однако Василий в
очередной раз попытался отмахнуться от секретаря.
— Давай,
Петрович, отложим это дело до лучших времен, — сказал Василий, и, собрав
инструмент, ушел на ремонтируемое судно.
Однако Ленскому — человеку доброму, но во
всех отношениях обязательному, эти наглые и постоянные проволочки коллеги уже
порядком надоели. Заподозрив что – то неладное, он собрал после работы бюро
цеховой парторганизации, пригласив на него Василия Подкову. Тут все и вылезло
наружу!
— И что,
совсем отшибло память? — обратился к Василию сочувственно секретарь.
—
Абсолютно, – признался тот. — Перерыл всю квартиру, перетрусил все книги в
своей небогатой библиотеке, в том числе тщательнейшим образом исследовал
«Краткий курс истории КПСС», меж страниц которого я всегда его прятал, — нигде
партбилета нет!
— А ты не пробовал снова напиться до такой же
степени? — спросил в свою очередь ветеран, член партии с двадцатипятилетним
стажем Иван Сидорович. — Иногда это просветляет мозги.
— Пробовал, — честно признался Василий. — Не
помогло…
Члены цехового партбюро, закадычные друзья
Василия, сильно задумались и опечалились. Жаль было терять такого надежного
товарища, годами проверенного работой и выпивкой. А за утерю партбилета строгим
выговором не обойдется…
— А давайте его утопим, — вырвалось вдруг у
Ивана Сидоровича, самого находчивого из них.
— Кого утопим, Васю? — испытывая неподдельный
ужас, спросил шепотом Ленский.
— Да не Васю, а его партбилет! — сказал
раздраженно старейшина, удивившись непонятливости товарищей.
— Как ты утопишь партбилет, если его нет и в
помине? — отозвался еще один член партбюро, Геннадий Хорев, до этого не
проронивший ни слова и только смотревший на всех широко открытыми перепуганными
глазами.
Все присутствующие замолчали и выжидающе
уставились на Ивана Сидоровича. Тот, наморщив могучий лоб, изложил товарищам в
подробностях свой сценарий, по которому
следует действовать в дальнейшем. При этом потребовал, чтобы все поклялись, что
никто, никому, никогда, ничего не расскажет. «Честное партийное! Никому и
никогда!», — поклялись члены партийного бюро.
…На следующий день, когда, закончив смену,
бригада слесарей – судоремонтников возвращалась с плавучего дока по понтонному
переходу в цех, Василий неожиданно поскользнулся на ледяной корке и, не успев
схватиться рукой за страховочное ограждение,
свалился в холодную воду. Ватные штаны и фуфайка быстро намокли и начали
тянуть его ко дну. И он, размахивая руками, благим матом взывал о помощи.
Иван Сидорович, знавший еще со вчерашнего
вечера, что так все и произойдет с Василием, быстренько снял с ограждения
спасательный круг и метко бросил его утопающему.
Василий схватил круг и, неуклюже барахтаясь
в холодной воде, доплыл к пирсу, где его быстро подхватили несколько рук и вытащили
на бетонный мол.
Едва ощутив под дрожащими ногами твердую
почву, весь мокрый и дрожащий от холода, Василий засунул правую руку за левый
борт ватника, и, вытаращи, как безумный, глаза, произнес хриплым голосом:
— Билет! Где мой билет!?..
К нему подскочили Иван Сидорович и другие
участники вчерашнего заседания партбюро.
— Вася,
что с тобой? Какой билет?! — сочувственно спросил его секретарь цеховой
парторганизации Ленский.
Но Василий, судорожно шаря руками по мокрой
груди, повторял, как бы находясь в
прострации:
— Здесь, с левой стороны в нагрудном кармане
был кожаный портмоне, а в нем — мой партийный билет… Боже, что теперь со мной
будет!?
Несколько коллег повели жалко скулившего и
еле державшегося на ногах Василия в цех, а затем и под горячий душ. Другие
подручными средствами — совковыми лопатами и баграми, — продолжали разгребать
замусоренную поверхность воды у понтона, на том самом месте, где только что
едва не утонул их товарищ, пытаясь выловить его портмоне. Но помучившись с полчаса,
и не обнаружив пропажу, тоже разошлись.
Возвращаясь
вечером после работы домой, Иван Сидорович, придумавший и организовавший это
представление, довольно улыбался: «Ну и артист, Васька, отлично сыграл! Ему бы в кино сниматься, а не тянуть лямку
слесаря…».
ЧП
случившееся на судоремонтном заводе имело большой резонанс. Дело это слушалось
на заседаниях парткома завода, ЧМП и обкома, его расследовала специальная
партийная комиссия. Но в действиях рабочего судоремонтника Василия Подковы,
ударника Коммунистического труда, примерного семьянина ничего предосудительного
не обнаружили. В тот день он был на роботе трезв и адекватен, что подтвердили
его многочисленные коллеги и товарищи по партии. Однако за халатность и утерю
партийного билета строгий выговор с занесением в учетную карточку ему все –
таки влепили…
А через
полгода секретарь цеховой парторганизации Ленский без лишнего шума в узком
кругу товарищей вручил Василию новенький партийный билет. Когда все причастные
к этому делу собрались, чтобы по традиции обмыть его успешное завершение, Иван
Сидорович похлопал дружески младшего коллегу по плечу.
— Надеюсь, Вася, ты теперь понял, что такое
товарищеская солидарность?! — сказал торжествующе ветеран, любивший эффектные
сцены.
Василий только тихо улыбался, молчаливо
выказывая искреннюю благодарность товарищам за все, что они для него сделали.
Главное, думал он, его сны теперь будут
безмятежны, как и раньше, наконец, на
супружеское ложе вернется любимая жена Нюся, так и не узнавшая о причине его
ночных кошмаров.
Августовский вечер был тих и умиротворен.
Счастливый Василий Подкова шел не спеша роскошной платановой аллеей. Он чему –
то улыбался и мурлыкал себе под нос: «Тореадор смелее! Тореадор! Тореадор!/
Знай, что испанок жгучие глаза/ На тебя смотрят страстно/ И ждет тебя любовь,
тореадор,/ Да, ждет тебя любовь…».
На душе у
него было так светло и спокойно, как это бывало в юные годы. От избытка чувств,
ему хотелось осчастливить если не весь мир, то хотя бы любимую жену Нюсю. У
старушки, продававшей на тротуаре цветы, он купил огромный букет ярких
оранжевых хризантем. Умиротворенный и довольный собой, он взбежал по лестнице
на пятый этаж и с несвойственной ему элегантностью вручил жене, открывшей
дверь, пылавшие огнем цветы.
Нюся,
удивленная такой перемене в настроении мужа, подала ему горячий ужин и
удалилась в комнату. Улепетывая за две щеки горячее говяжье жаркое, Василий
краем глаза увидел вдруг на кухонном столе, слева от себя, какой – то плоский
предмет. Перестав жевать, он оглянулся, и, убедившись, что жены рядом нет,
потянулся к нему рукой. Сердце забилось быстро – быстро, как у бегуна, преодолевающего последние метры
марафонской дистанции. Предчувствия не обманули Василия: это был утерянный
партийный билет!
— Нюся!
Нюся! — крикнул он, волнуясь, не зная еще, что она скажет ему и что он ответить
ей.
— Ты где
его нашла?! — спросил он охрипшим голосом и на его лице отразились смешанные
чувства страха, стыда, и мольба о пощаде, показывая Нюсе партбилет.
— Где,
где? Убиралась в квартире, отодвинула диван, чтобы подмести, а там он лежит
весь в пыли, — ответила Нюся. — И посмотрела на мужа своими синими невинными
глазами.
Но
Василий со всей очевидностью осознал, что закончилась его вольготная жизнь, что
с этого дня ему придется отчитываться перед женой за каждый заработанный им
рубль. Но при этом он был несказанно признателен Нюсе за то, что она не
устроила ему скандала и ни о чем его не спрашивала…
В эту
ночь они впервые за долгие месяцы разделили супружеское ложе. А потом молчаливо
лежали на спине, как два заговорщика, объединенные одной тайной, уверенные в
том, что никогда и никому ее не раскроют…
Р.S. Просьба к читателям блога:
если не трудно, присылайте свои комментарии. Мне было бы интересно узнать Ваше
мнение. Мой Е-mail: mihailenko0101@gmail.com
