Анатолий Михайленко
Дезинтегрировать Каина
Цель состязанья вовсе не в убийстве,
Но в справедливой и логичной смерти…
И. Бродский
Пассажирский лайнер «Trеadooly stare», покинув под вечер порт
Бичестоуна, взял курс на восток к острову Рокайль1. Идет он на
полных парах, как бы пытаясь догнать дневное светило. Увы, его скорость
несравнима со скоростью вращения планеты Патрия. Еще одна – две минуты и
кроваво – огненный диск, как око Рока, мигнув напоследок и обдав зловещим пурпуром
вечерние облака, погрузится в океан, чтобы на рассвете следующего дня вынырнуть
на противоположном его конце.
Сандро Гойко сидит в лонгшезе на верхней
прогулочной палубе, созерцая экзистенциональную картину угасающего вечера. С
наступлением темноты уже не разобрать, где бесконечность космоса, а где —
океана? Свет давно умершей звезды, попав на зрачки, отзывается в мозгу нервным
импульсом. «Насколько коротка человеческая жизнь по сравнению с
электромагнитным излучением звезд, бесцельно проносящихся во вселенной, — размышляет
он. — Только одному человеку дана свобода выбора, только он способен
осознанно поставить перед собой цель и достичь ее, каких бы трудов ему это ни
стоило. В противном случае факт его рождения и самой жизни не имеют смысла и
оправдания».
Уже с первых часов пребывания на судне Сандро
изучил расположение спортивных площадок, плавательных бассейнов, баров, салонов
– казино, ресторанов и апартаментов для VIP–персон, все это может
пригодиться в его деле. Переходя с палубы на палубу, он присматривался к
пассажирам. Их сотни, а ему нужен один единственный. У него с ним свои счеты. И
компромисс в данном случае неуместен.
Он многажды представлял себе их встречу, которая,
если произойдет, не потребует большого количества слов и действий. В его воображении
все получалось как по нотам. Сейчас же, когда пришло время реализовать
тщательно продуманный план, возникла непредвиденная проблема: его уверенность в
себе начала давать сбой. Сандро где–то читал, что нередко в самый ответственный
момент отвага покидает человека, и он меняет свое решение, находя тому веские
оправдания. Но он не имеет права на такую слабость. Отступить — значит предать
тех, кого ты любил и кто любил тебя. И он гонит от себя это чудище — навязчивый
страх, который пытается облепить его душу как щупальцами спрут.
— Мозг сопротивляется тому, что ты намереваешься
совершить, ищет варианты, чтобы поставить тебя в тупик, поэтому меньше думай об
этом, — сказал он самому себе, спускаясь палубой ниже.
Из ресторана, занимающего большую часть корабельной
надстройки, доносится приятная мелодия блюза Иона Дона2 «Ты сегодня
со мной, крошка». Стеклянная дверь автоматически открывается и Сандро входит
внутрь. Лучи лазерных установок и других осветительных приборов, многократно
отраженные и преломленные в диамантах, которыми усыпана с ног до головы каждая
из доброй сотни женщин, находящихся в ресторане, ослепляют его и он
останавливается в нерешительности. К счастью, рядом оказывается метрдотель,
всем своим видом выказывающий готовность услужить.
— Вы сегодня без дамы? — удивляется он, сотворив на
своем лице подобие улыбки.
Хрустящая банкнота в десять кенди, вложенная в его
мягкую потную ладонь, действует безотказно. Не задавая лишних вопросов, он
ведет Сандро к свободному столику, стоящему в ряду других на своеобразном
подиуме. Отсюда хорошо видна добрая половина зала, эстрада и площадка для
танцев.
Заказав официанту коньяк и черный кофе, Сандро
осматривается. Глаза постепенно привыкают к световым эффектам, и он медленно
сканирует взглядом пространство, заполненное человеческой копошащейся массой,
удовлетворяющей свои потребности в общении, еде, питье и танцах. Наконец в поле
его зрения попадает тот, ради кого он отправился в этот круиз. Это мужчина лет
тридцати – тридцати пяти с правильными чертами лица, гладко зачесанными
волосами, блестящими от бриолина. Он сидит за столом у самой эстрады в компании
двух блондинок и лысеющего субъекта внушительной комплекции с зеленым в белый
горошек галстуком–бабочкой под тройным подбородком.
Набриолиненного красавчика зовут Эд Калин3.
Это типичный представитель того сорта людей, которые, расталкивая локтями
ближних, растаптывая ногами конкурентов, идут напролом по жизни. Лет пятнадцать
назад, в эпоху возрождавшегося на Архипелаге Тридули капитализма, Эдичка ходил
в кроссовках, в спортивном костюме с тройными лампасами, в кожаной куртке и с
такой же, как он сам, шелупонью терроризировал на рынках мелких торговцев,
собирая с них дань, сражался не на жизнь, а на смерть за сферы влияния. Позже
он и те из его команды, кому посчастливилось выжить в криминальных разборках,
легализовались, влившись в ряды частной охранной фирмы «Беркут»,
зарегистрированной полковником полиции Заряном Вислюковски, сидящим сегодня с
ним за одним столом.
Эти и другие сведения о нем Сандро почерпнул из
криминальной хроники, роясь в таблоидах тех лет. Приватным путем он узнал
также, что охранная фирма для Калина, которого в узких кругах зовут Каин,
служит только ширмой. Под ее крышей нашли прибежище так называемые «Братья
носороги». Эта нелегальная организация объединяет отъявленных уголовников и не
уступающих им в жестокости бывших полицейских, уволенных из органов «за
неблаговидные поступки». «Братья» состоят на службе у сильных мира сего,
осуществляя рейдерские захваты предприятий, устраивая погромы в офисах
несговорчивых фирм–конкурентов, оказывают силовую поддержку политиканам во
время избирательных кампаний. Одним словом, действуют по известному принципу:
«Кто платит, тот заказывает музыку».
В этой среде нередки случаи неожиданного падения
одних авторитетов и возвышения других. Около двух лет назад в результате взрыва
в столичном кафе «У скалы» погибает криминальный авторитет Карл Водичка, а его
хорошо поставленный нефтяной бизнес каким–то образом переходит в руки Каина,
что вызывает много кривотолков. Поговаривали, что взрыв в кафе был организован
преемником Водички, возглавлявшим до этого его личную охрану. Но полгода спустя
все разговоры на эту тему стихают, дело за недостаточностью доказательств
отправляют в архив. Такой расклад был выгоден кому–то из влиятельных лиц, а
кому конкретно, история умалчивает.
На Каина обратил внимание Перец Шарон три года
назад, когда они просматривали вместе с Сандро серию телерепортажей о кровавых
событиях, произошедших 29 августа в бичестоунском торгово–развлекательном
центре «Млечный путь». В тот день, как известно, погибло около ста человек,
была жестоко избита и скончалась в больнице Саломия. «Посмотри на того типа в
камуфляже и черном пластиковом шлеме–сфере! — сказал ему Перец, когда тот
вместе с начальником криминальной полиции Вислюковски появился на экране
телевизора. — Видишь, он периодически дает какие–то указания подбегающим к нему
молодчикам, а те действуют исключительно под прикрытием «стражей правопорядка»,
они даже стреляют и бросают бутылки с зажигательной смесью из–за их спин. И
никакой реакции. Он, конечно, не стратег и не вдохновитель террора, но его вина
как исполнителя не меньше…».
Тот же Шарон, узнав из газет и электронных СМИ о
том, что Каин, занявшийся к этому времени политикой, собирается совершить на «Treadooly stare» пропагандистский тур по
островам Архипелага как кандидат в тридулийский сенат от партии
«Справедливость», не замедлил сообщить ему об этом. И вот он исподтишка
наблюдает за будущим сенатором. Изучает, как тот одет, как ест и пьет, как
ведет себя с соседом напротив, как небрежно обнимает девушку, сидящую рядом,
как, с форсом, двумя пальцами, держит сигару, пускает между двух тонких,
подобных изголодавшимся пиявкам, губ табачный дым. Имея определенный опыт
наблюдения за оранжерейными шмелями, Сандро по этим мелочам пытается составить
хотя бы приблизительное представление о характере этого типа.
Каин, как и следовало ожидать, ведет себя
вызывающе: на окружающих смотрит свысока, говорит, жестикулируя, перебивает
сидящих с ним за одним столом, навязывая свое мнение, пытаясь, таким образом,
казаться значительнее, чем он есть на самом деле. Неожиданное обогащение
вскружило ему бесшабашную голову. Он провонял деньгами, от которых исходит
трупный смрад жертв, передающийся его окружению и ощущаемый за версту. И вот
этот нувориш выходит на новую орбиту: баллотируется в сенат, что, в случае
победы на выборах, гарантирует ему беспрепятственный вход в клуб политической
элиты страны — он учуял там своих! — а стать его членом, значит получить доступ
к бюджетным и другим государственным ресурсам...
— Вы не против, если
мадмуазель сядет за ваш стол, — прерывает его мысли вездесущий метрдотель, —
мест больше нет, а вы все–равно скучаете в одиночестве. — И уходит, гордо неся
свою белую накрахмаленную грудь, резко контрастирующую с черным смокингом.
Сандро смотрит украдкой на незнакомку. Все в ней —
от аккуратно уложенных смоляных волос, оливкового цвета лица, рассеянного
взгляда и до вечернего платья с умеренным декольте, — выражает гордую
неприступность и полное безразличие к нему. «Интересно, кто она и чем
занимается: студентка, преподаватель колледжа, бизнес–леди? — прикидывает он. —
Судя по ее внешнему виду, она может быть кем–угодно. Но почему она здесь и
одна?». Он привстает с места, представляется. «Терезия», — неохотно отвечает
гордячка, бросив на него мимолетный взгляд — такой быстрый, что он не успевает
определить цвет ее глаз.
«Впрочем, какое это имеет значение, если у меня
есть дела поважнее», — думает он, слегка уязвленный равнодушием девушки, и
отводит взгляд в сторону. За столиком у эстрады сидят Толстун — так он стал
называть Вислюковски, — и две крашеные блондинки. Того, за кем он наблюдал, и
след простыл. Предупредив соседку, что вернется через несколько минут, Сандро
выходит из ресторана. Он уверен, что Каин, воспользовавшись служебным
помещением, вышел через «черный ход» на палубу подышать свежим морским воздухом
или размяться после долгого сидения.
«Лучшего момента нельзя и придумать, — думает он. —
Сейчас я сделаю то, к чему готовился последние месяцы, и ради чего отправился в
этот круиз». Собрав волю в кулак, забыв о страхе, он, как закаленный в драках
кошак, бросается на корму судна — никого. Обогнув надстройку, возвращается на
бак — пусто! Каина нигде нет! Прямого контакта не получилось.
Расстроенный, он склоняется над бортом судна,
вдыхает полной грудью влажный морской воздух. Глубокое звездное небо, небольшая
килевая качка, шуршащие волны далеко внизу действуют успокаивающе. Но не на
Сандро. Перед тем как вернуться за свой стол, он заходит в туалетную комнату,
освежает лицо под струей холодной воды, брезгливо, словно прикасался к чему – то
грязному, моет с мылом руки.
Продолжение следует.
