Анатолий Михайленко
Из книги «Нерасчлененное время»
Продолжение. Начало на стр. от 11.04, 12.04. и
14.04.2015 г.
И ничего не
могло быть иначе
-4-
В баре мы заняли столик у окна и заказали по
чашке черного кофе. Вскоре к нам присоединился Станислав Сычев – один из самых
ярких представителей новой волны одесских художников. И я был рад познакомить
Александру еще с одним из моих друзей.
Кроме нашумевшей выставки,
устроенной им совместно с Валентином Хрущом на заборе в одесском Пале-Рояле, и
названной более чем лаконично: «Сычик + Хрущик», – его работы мало
выставлялись. Но и этого было достаточно, чтобы войти в историю современного
искусства. К сожалению, в то время я служил в армии и не мог присутствовать на
этом эпохальном событии. Эпохальном, потому что после него и московские
художники начали устраивать так называемые «заборные выставки». Но одесситы
все-таки были первыми…
За столом
речь зашла об одной из последних «квартирных выставок». На этих полуподпольных
вернисажах проходили также неофициальные торги. Правда, местные коллекционеры
платили за картины гораздо меньшие, чем они в действительности стоили.
– Но
зато это честный заработок, – сказал Сычев. –
Он позволяет художникам держаться на плаву.
Скромница Саша, с неподдельным интересом
слушала, о чем говорят мои приятели, понимающе кивала, явно симпатизируя
Сычеву. И я не удивился, когда она спросила:
– Славик, а можно посмотреть ваши
работы?
– Конечно, – согласился Сычик, не
умевший отказывать женщинам. – Приезжайте ко мне с Аликом, и я вам все покажу.
Мне не хотелось мешать их беседе. И я стал
наблюдать за «бро́уновским движе́нием» в баре. Здесь ближе к вечеру собиралась
богема Южной Пальмиры – художники, писатели, актеры, журналисты. Заглядывали
сюда и дорогие проститутки. Одна из них сидела за соседним столиком. Она
потягивала через соломинку коктейль розового цвета и нервно барабанила по
столешнице пальцами с фиолетовыми ногтями.
От стойки бара отделилась внушительная фигура.
Это был молодой подающий надежды новеллист Афанасий Обрученко или Обруч, как
его называли приятели. Он нес в подрагивающей руке стакан с «Кровавой Мэри»,
интуитивно выбирая путь дальнейшего следования. Увидев свободный стул у
столика, за которым скучала путана, он бесцеремонно уселся на него. Та
посмотрела в его строну уничтожающим взглядом из-под длинных наклеенных ресниц,
продолжая нервно, как хищница, скрести фиолетовыми ногтями по столу.
– Я – писатель, – сказал изрядно
подвыпивший Обруч, показывая ярко накрашенной блондинке членский билет союза
писателей, вероятно, не сознавая, с кем имеет дело.
– Что ты мне свой билет суешь под нос, – огрызнулась та. – Ты мне
деньги, деньги покажи!
– А нет денег, – ответил новеллист, скривив в жалкой улыбке губы, –
закончились деньги, – пробормотал он, разводя руками.
– Ну, так пошел ты в баню,– не стерпела такой наглости жрица продажной
любви. И, оставив растерянно моргающего Обруча одного, вышла на улицу.
Инцидент за соседним столом был исчерпан, и я снова переключил свое
внимание на нашу компанию. Говорили о художнике Кириаке Костанди. Он был родом
из Дофиновки, что под Одессой.
Я, не встревая в разговор, смотрел
на круглое крупное лицо Сычика с узкими
азиатскими глазами. «Оно было у него таким всегда или преобразилось после его
скитаний по Средней Азии?», – думал я, потому что познакомился с ним уже после
его возвращения в Одессу.
Художник жил на окраине города в добротном одноэтажном доме, построенном
его отцом, где он и работал, не имея собственной мастерской. Иногда я приезжал к нему в гости. Но чаще мы
встречались где-нибудь в центре – на
выставках, в кафе или в барах.
В то время Сычев увлеченно писал женские портреты. Натурщицами у него были
юные девушки, жившие по соседству. Они позировали ему с удовольствием и, что
самое главное, бесплатно. Я видел несколько картин из этой серии. Позже они
выставлялись в одной из городских галерей и произвели настоящий фурор.
Соколов и Млынчик, сославшись на дела в музее, ушли. А мы остались за
столом втроем. Славик заказал нам кофе. А себе – еще и рюмку водки. Саша, войдя
в роль искусствоведа, задавала художнику банальные вопросы:
– Для вас что важнее – добиться
фотографического сходства или передать характер модели, ее душевное состояние?
– Вот
приедете ко мне и все увидите сами, – скромно отвечал он.
Уже начало смеркаться. И мы провели Славу на
Греческую площадь, откуда шли автобусы на поселок Котовского, где он жил.
– Алик, в Одессе все художники такие загадочные? – спросила Александра,
когда автобус с Сычиком скрылся за поворотом.
– Нет, не все, – ответил я. – И не все такие талантливые…
------------------------------------
1. Портовый
чиновник в средние века, в его функцию входило препятствовать контрабанде кофе;
2 «Малыш» (укр.); 3. «Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия,
впрочем, не как Я хочу, но как Ты…» (От
Мт. (26:36-46); 4. Командующий османскими войсками, штурмовавшими в 1683
году Вену; 5. Неформальное приглашение присоединиться к общей компании…
-------------------------------------------
На снимке:
«Портрет жены художника». С. Сычев
Фото сделано
с пригласительного билета на выставку Станислава Сычева «Вступающие в ХХ1 век»,
проходившей в галерее «Мост» в марте
1999 года.
