ЯКОСЬ В КАМ'ЯНЦІ НАД СМОТРИЧЕМ

                                       (Фрагмент 3)

— А я и не предполагал, что можно так сильно любить этот город, как его любишь ты! — сказал Сергей.

— Я же каменчанка, — ответила она.

Они перешли мост, стали подниматься по Карвасар-скому спуску в Старый город. Каролина шла впереди, и Сергей любовался изящной фигурой девушки, ее стройными ногами, маленькими ступнями в кожаных сандалиях.

— Не отставай, иди быстрее! — сказала она, оглянув-шись. И, поймав на себе взгляд юноши, смутилась.

— Каролина! — позвал он.

— Что тебе? — откликнулась девушка.

— Давно хотел спросить тебя: почему село под Замко-вым мостом называют Карвасары, а этот спуск — Карвасар-ским?

— Говорят, старину, на том месте располагался не-большой хутор. А на хуторе жила некая Сара. Курва Сара, как говорили о ней местные, потому что к ней на огонек много мужиков забегало. Со временем эти два слова — курва и Сара, — слились в одно. И таким образом получилось новое слово — Карвасары. По другой же версии, это название пошло от караван-сарая, который стоял на том самом месте, когда турки владели городом, — сказала Каролина.

— Интересно, — сказал Сергей.

— А тебе какая версия больше по душе?

— Конечно, первая.

— Почему это? — удивилась Каролина.

— В ней больше народного юмора…

— Ты посмотри, что за чудо этот храм! — воскликнула Каролина, когда, они поравнялись с бывшим Тринитарским костелом. — Это второе по красоте культовое здание старого Каменца.

— А первое? — спросил Сергей.

— Кафедральный собор святых Петра и Павла!

— Все-то ты знаешь, во всем разбираешься, — сказал Сергей, восторгаясь Каролиной.

— А ты не проголодался, Сережа? — спросила вдруг Каролина, не ответив на его замечание. — У меня в сумке есть пончики с повидлом. Давай, присядем где-нибудь, перекусим.

«Она просто прелесть, эта Каролинка-Малинка!» — по-думал проголодавшийся юноша. И спросил:

— Может, зайдем в кафе или в столовую?

— Нет, что ты, не люблю я эти общепитовские забега-ловки! — сказала девушка, брезгливо скривив губы. — Лучше пончики с молоком.

— Ну, тогда я побежал! — сказал юноша.

— Куда это ты? — спросила она.

— В магазин, куплю молока…

Когда они, присев на скамейку, лакомились сдобной выпечкой, Сергей сказал:

— Пончики — объедение! Мама пекла?

— Обижаешь, — нахмурила брови Каролина.

— Что, сама сподобилась? Ну, тогда ручки у тебя золо-тые! Дай, я их поцелую, — сказал Сергей.

— Обойдешься, — ответила Каролина, смутившись.

Утолив голод, молодые покинули сквер, перешли мо-щеную булыжником улицу и остановились посреди Советской площади.

— Раньше эта площадь называлась «Армянская», на ней был базар, проводились большие праздничные ярмарки — сказала Каролина. — А когда Каменец стал столицей...

— Столицей? Столицей чего? — перебил ее Сергей. — Нам в школе ничего об этом не говорили.

— В школе много чего нам не говорили! — сказала темпераментно Каролина. — А в тысяча девятьсот девятнадцатом году, Каменец, чтобы ты знал, был столицей Украин-ской Народной Республики. И на этой площади Симон Петлюра (15) провожал войска, уходившие на фронт.

— Наверное, и дед мой гарцевал здесь на «лихом» коне! — сказал Сергей.

— Твой дед! А причем тут твой дед? — удивилась Ка-ролина.

— Мой дед Степан тоже был участником революции. Он, конечно, ничего не понимал в политике, но страстно хотел получить в собственность землю. Поэтому и ушел защищать Украинскую Народную Республику.

— И как, получил он землю? — спросила Каролина, с любопытством взглянув на юношу.

— Слава богу, что хоть живым вернулся домой. Правда, уже без коня и без овчинного кожуха.

— Что он рассказывал тебе о революции?

— Ничего он мне не рассказывал.

— Что так? Неразговорчивым был?

— Умер он, в голодовку, в ту еще, которая была в два-дцатые годы — сказал Сергей.

— А со вторым дедом ты дружил?

— С каким вторым?

— Ну, обычно у нас бывает два деда: по отцовской и по материнской линии, — напомнила ему Каролина.

— А, дед Прокофий! Он умер еще раньше, во времена «Столыпинских реформ» — помнишь, мы их проходили в школе?  То есть, еще до Первой мировой войны. Дед Проко-фий со всей семьей отправился в Самару, там царское прави-тельство обещало украинским переселенцам выделить землю для сельскохозяйственного производства. Однако в дороге дед заболел и умер, оставив на руках у бабушки Ольги четверых детей…

— Вот как бывает в жизни! Я ведь тоже росла без де-душек. Одного расстреляли в тридцать седьмом во время сталинских репрессий, а второй погиб в сорок пятом. Он воевал в Польше, на стороне Армии Краевой, — сказала девушка.

На часах бывшей Ратуши ударили куранты. Стайка го-лубей, мирно ворковавшая на развалинах Доминиканского монастыря, испугавшись, взмыла, громко хлопая крыльями, в белесое летнее небо. Улыбнувшись этому неожиданному происшествию, Сергей и Каролина пересекли по диагонали еще одну площадь — Польскую, — и вышли к Триумфальной арке, на фризе которой была видна надпись, сделанная рука-ми неизвестного резчика по камню: «HAC INTRABAT STANISLAV AVGUST REX DIE XI 9BRIS 1781 ANNO».

— Интересно, каково содержание этой надписи? — спросил Сергей.

— Там написано, что сквозь эти ворота 11 ноября 1781 года проходил король Польши Станислав Август (17), — отве-тила Каролина.

— Не понятно, почему русские большевики или совет-ские коммунисты не уничтожили эту надпись, да и саму Три-умфальную арку? — сказал Сергей.

— Ты просто не знаешь, в молодости Станислав Август и будущая императрицы Екатерина были любовниками …

— Тем более, большевики должны были стереть эту арку с лица землю, чтобы ничто не напоминало ни о польском короле, ни о его интимной связи с царицей.

— Ты ошибаешься, Сережа! Воспоминания о короле Станиславе Августе и Екатерине второй греют душу русским, и печалят каждого поляка! — сказала Каролина.

— Почему это, Каролина? — удивился Сергей.

— Потому что во время правления Станислав Август состоялся третий и последний раздел Польши. И Речь Посполитая, давняя соперница Московии, прекратила свое существование…

— А ты говорила: «Один король лучше десяти гетманов…»

Каролина пропустила мимо ушей этот словесный вы-пад юноши. Но когда они вошли под своды арки, она тихо шепнула ему на ухо:

— Загадай желание и прикоснись левой рукой к стене арки. И все, о чем ты загадаешь, обязательно сбудется…

Сергей, недолго думая, загадал: «Сегодня же поцелую Каролинку!» И прикоснулся левой рукой к арке.

— Загадал? — спросила девушка, заглядывая ему в глаза, вероятно, пытаясь угадать, о чем же он загадал. — Вот и отлично!

— Как скоро сбудется? — спросил он.

— Что сбудется?

— Ну, то, о чем я загадал?

— О, это зависит от важности твоего желания и того, как сильно ты этого желаешь! — сказала она.

Каролина настояла, чтобы они зашли в кафедральный Петропавловский костел. Перед тем, как войти под своды церкви, она перекрестились — слева направо, как крестятся католики. «Так она полячка!» — догадался Сергей. И перекре-стился справа налево, по православной традиции.

В храме, превращенном в музей, Сергей чувствовал себя неуютно. Дневной свет, проникая сквозь стрельчатые окна с витражами, терял силу, превращаясь в свою противоположность. Поэтому в храме стоял торжественно-призрачный сумрак. Реальным казался только маятник Фуко. Он висел на тросе под куполом храма-музея и своими колебаниями убеждал верующих, как в святое причастие, что планета Земля вращается вокруг своей оси.

Покинув храм-музей, Сергей и Каролина обошли его с южной стороны. У минарета они встретили группу туристов. Гид рассказывала современным пилигримам очередную местную легенду:— В средине девятнадцатого столетия одна юная панночка полюбила молодого шляхтича, — рассказывала экс-курсовод. — Да так сильно, что жить без него не могла. А он насмехался над ее чувствами. Отчаявшись, девушка как- то ночью взобралась на балкон минарета, и бросилась вниз головой…— Вот к чему приводит любовь! — сказала Каролина, когда они с Сергеем проходили узкой средневековой улочкой, стены которой поросли мхом и лишайником как изжелта-изумрудным осадком времени. Молодые люди остановились над каньоном реки Смотрич. И разм, не сговариваясь, опустились в пожухлую траву. В воздухе остро пахло высушенной солнцем травой — чабрецом, полынью, и еще чем-то. Может быть, самой исто-рией. Каролина откинулась навзничь. Сергей склонился над нею. Веки девушки были сомкнуты и слегка подрагивали, а рот ее был приоткрыт в ожидании. «Вот так сбываются заветные желания!» — подумал, волнуясь, Сергей. Но он почему-то не сделал того, о чем мечтал в камере предварительного заключения, и чего он так хотел весь сего-дняшний день — поцеловать Каролину. Юноша лег рядом с девушкой, взял ее руку. И тотчас же ощутил биение ее пульса. «В таком ритме, наверное, морская волна бьется о прибреж-ные скалы», — подумал он. И твердо решил, что этим же ле-том поедет в Одессу поступать в мореходное училище и ста-нет моряком…

Уставшее за день солнце медленно садилось за башни средневековой крепости. Его лучи освещали снизу позолоченную скульптуру Богородицы Непорочной Девы — Покровительницы города, стоявшую на верхушке магометанского минарета. Мария, воздев руки к небу, благословляла этот мир и все сущее в нем…