ПОРЯД З ВОЖАКОМ НАДОРВИ УХО
Ярко-рыжая сука, распушив хвост,
увеличенный в размерах, вероятно, благодаря пластической операции,
принюхивалась к аппетитным запахам, которые приносил морской бриз из ресторанов
и кафе, расположенных внизу, вдоль линии пляжа «Ланжерон». Сука была голодна и
в уголках ее небольшого выразительного рта выступила спекшаяся слюна. Судорожно
сглотнув, она подняла голову, вытянула шею и подала голос. Это был пронзительный мелодичный вой, присущий
исключительно собакам ново-гвинейской певчей породы. Исполнив соло, она
оглянулась и с тоской посмотрела на праздных молодых кобелей, которые, поджав
хвосты, стояли, сбившись в кучку, в ожидании начала брачных игр. И бросали
откровенно вожделенные взгляды на суку.
Один из них – молодой рослый
кобель серой масти, тот самый, который на Лидерсовском бульваре бросался с лаем
на проходившие мимо автомобили, – подошел к суке, по-дружески виляя хвостом, и
посмотрел ей многозначительно в глаза. Она ответила милой улыбкой, показав ему
кончик алого сексапильного языка. Молодой самец, вдохновленный этим
поощрительным ответом, взбрыкнул и бодрой трусцой пустился по тропинке вниз, к
ресторану «Три барашка», крыша которого была хорошо видна с того места, где
стояла ярко рыжая сука.
Глядя на стремительно бегущего
кобеля, я подумал: «Он влюблен в эту рыжую суку и готов ради нее на любые
безумства. Решившись на этот отчаянный шаг, Серый не догадывался, что своим
поступком он нарушает протокол собачей свадьбы, привнося в нее элемент
драматизма. Интересно, как Надорви Ухо отреагирует на происходящее?»
Присмотревшись пристальнее к нему, я
был поражен сходству его собачей морды с лицом homo sapiens. Гордый взгяд пса,
экстерьер, «отражавший его внутреннее состояние и биологические особенности»,
позволяли мне предположить, что он благородного происхождения, однако по злому
умыслу судьбы стал изгоем. Такое нередко случается как в среде собак, так и
людей. Как-то мне довелось быть невольным свидетелем того, как такое может
происходить и происходит в жизни. Инцидент этот случился в Одессе, возле
супермаркета «АТБ», что на улице Разумовской. Один из «головоногих» собачников,
а среди них бывают и такие, привязал молодую суку породы доберман к перилам
лестницы, ведущей в магазин, и отправился за покупками. Холеная, хорошо
сложенная и откормленная сука, оставшись одна, заскучала и легла на лестничной
площадке. В это время мимо пробегал кобель неизвестной породы и такого
непрезентабельного вида, что у меня даже сжалось сердце от жалости к нему. Тем
не менее, увидев дремавшую суку, этот четырехлапый молдаванский рейнджер резко
притормозил, остановился и посмотрел по сторонам. Не увидев помех, он уверенно
приблизился к суке и, как бывалый ловелас, стал обнюхивать ее с ног до головы и
лизать там, где это надо. Сучка-доберман, испугавшись, вскочила на ноги. И
оказалось, что она на две головы выше залетного кавалера. Однако данное
обстоятельство нисколько не смутило сукиного сына. Выказывая естественное
желание, нетерпение и настойчивость, он, как бывалый солдат срочной службы,
сбежавший в самоволку на свидание с девушкой, продолжал обольщать случайную
подругу. Его действия были такими
дерзкими, настолько агрессивно-элегантными, что сука, смягчившись и
расслабившись, не оказывала ему никакого, даже пассивного, сопротивления.
Наоборот, чтобы низкорослый кобель мог дотянуться, куда надо, она присев на
своих стройных ножках, стала в удобную позу. И этот рейнджер-дворняга не
сплоховал и уестествил саку. То есть посеял семья будущего в благодатную почву.
После этого он, как протрезвевший
гусар, не попрощавшись, удалился, не выказав при этом ни малейшего желания
продолжать дальнейшие отношения с молодой сукой, которую он обольстил. Впрочем,
у него не было шансов. Неравного «брака» между породистой сукой и дворнягой не
допустил бы ее хозяин. Потому что щенки,
которые ощенит сука, не будут признаны породистыми ни национальной, ни тем
более Международной гильдией кинологов.
Глядя на самца Надорви Ухо, шерсть
которого от возбуждения приобрела огненно-желтоватый оттенок, я подумал, что, вероятно, и он стал нежеланным плодом
такой же запретно-сладостной любви между породистой самкой и безродным кобелем.
К счастью, он выжил, вырос и, как можно судить по его внешнему виду, стал
сильным и не по-собачьи умным самцом. И однажды, оказавшись на улице Польской,
он схлестнулся в драке с вожаком местной стаи дворняг, промышлявших в районе
Таможенной площади, Одесского морского порта и Приморского бульвара. И, одержав
победу, по праву сильного, занял его место.
Как альфа-самец благородного
происхождения, вступив в «должность», он установил в демократической стае
бродячих собак авторитарный режим, когда все члены собачьего сообщества ходят
по струнке, а любые желания автократа исполняются по его первому требованию. И
сейчас, поглядывая с вожделением на ярко-рыжую суку-невесту, которой сегодня
предстояло впервые вступить в отношения с особями противоположного пола,
Надорви Ухо негодовал.
«Что он возомнил о себе, этот молокосос? ‒
возмущался вожак. ‒ Вот возьму, и вышвырну его вон из моей стаи; пусть, негодник, узнает, как это оказаться
одному на улице Большого города!» Собачий диктатор больше всего опасался того,
что из-за этого чокнутого выскочки, на которого положила глаз молодая рыжая
сука, он лишится своей привилегии вождя. Люди называют эту привилегию «правом
первой ночи»…
