Ладислав Китик – моряк, журналист, поэт, иногда пишет
рассказы - такие же пронзительные своей правдой жизни, как его поэзия правдой
чувств и неординарных образов. Прочитайте, прочувствуйте, посмотрите его
глазами на окружающий мир, на привычные пейзажи, обретшие под пером мастера
новизну. Как писал Александр Блок «Случайно на ноже карманном, найди пылинку
дальних стран, и мир опять предстанет странным, окутанным в цветной туман…»
Анатолий Михайленко
Ладислав Китик. Стихотворения
ФРАНЦУЗСКИЙ БУЛЬВАР
Тот град, в
том блеске, те особняки,
Те хуторочки
в зарослях сирени
От строек
века так же далеки,
Как звон
монет в приснившемся катрене.
Но, покрывая
пеной удила,
Ломая в беге
принципы и мерки,
Вдруг
вылетает жизнь из-за угла,
Внезапная, как
черт из табакерки,
И злобно
дышит, голову склоня,
Как брань, с
нахрапом топот рассыпая,,
И вскачь
несется прямо на меня!
…Оборвалось
виденье. Пыль, мигая,
Стоит над
бывшей дачею Рено,
Теперь точней
сказать над гаражами.
История сдана
в архив давно,
И правят бал
другие горожане.
Как
возвратиться на круги своя,
Когда сошел с
намоленного круга?
А двух
культур не сходятся края,
И чем старей,
тем дальше друг от друга.
НА КИНБУРНСКОЙ КОСЕ
…Лишь крутит ветер пыль в солончаках.
Лишь море неспокойно, как держава.
Покачивая небо на рогах,
Бредут коровы. Засыхают травы.
В горячих чреслах
грусть и молоко.
В глазах лиловых соль и поволока.
И в родословной памяти легко
Заметен след колхозного оброка.
Сижу поодаль. Время стерегу.
Так тихо, как в преддверии потопа.
Огромный бык лежит на берегу.
Глядит на море. Ждет свою Европу.
ГРИБНИК
Наставляет меня, как
прочесывать взглядом смышленым,
Прелый дерн, поучая намеком, как местный Эзоп,
Суть грибничества в том, что в поклоне спадает корона,
И дороже находки потеря, открывшая лоб.
Но на кухне потом в тишине, пропитавшейся луком,
И сушеной травой, что пучками висит на стене,
Не умея сдержать бессловесности скрытую муку,
Он глотает слова, торопясь исповедаться мне.
То грустит, что накинул цветной маркизет покрывала ,
На экран, насмотревшись до слез новостного дождя.
То смеется над тем, что свергают вождей с пьедесталов,
Чтоб на голое место другого поставить вождя.
Он привык в простоте одичалой не ведать обмана,
И так истово дымчатым утром, окстясь на зарю,
Осенять свой удел, словно знаменьем, синью лимана,
Где темней и страшней ледяная вода к ноябрю.
* * *
Не нужно им ни
званий, ни наград,
Ни обещаний…
В мареве заката
В одной шеренге с нищими стоят
На паперти вчерашние солдаты.
То в землю упирающийся взгляд,
То шапка, дном повернутая к небу,
О голоде желанья говорят
Вином разжиться и краюхой хлеба.
Творит звонарь свой колокольный труд.
Мерцают одинокие медали.
И женщины, что к всенощной идут,
Просящим молча – молча подают,
Не спрашивая их, в кого стреляли.
*
* *
Весна уходит – остается сад.
Он сохранит ее влюбленный шепот.
Уходит время – остается опыт.
Которым горд, хоть сам тому не рад.
«Проходит все», - изрек мудрец,
но он
Не досказал: когда?
Сплошной
зарницей
Накатывает жизнь со всех сторон.
Закончиться грозит, но длится, длится.
Случайный миг, продленный любованьем,
Так просто, словно правду зеркала,
Тебе покажет, как луна кругла,
Не скучен сад, бессильно расставанье.
Пусть до утра горячка, - поделом.
Утихнет боль – останется терпенье.
И ветки хруст, и розовый излом,
Как вычерченный угол.
…угол зренья.
* * *
Вагон. Трех фонарей созвездье.
Безадресный вопрос: «Куда вы?»
За чьей, как видно, важной вестью
Уходят в странствия составы?
Походной жизни атрибуты:
Перроны выметает ветер,
И голуби клюют минуты,
Часов вокзальных не заметив.
Как жить, не убегая в сказку,
Реальность наблюдать и слушать,
И с миром оставаясь в связке,
Своей свободы не нарушить?
Благодарить сквозняк духмяный,
Благословить гнездовья будок,
И дом, где нас добром помянут,
И ночь, в которой нас забудут.
* * *
Здесь был Австрийский пляж.
И синева…
И в якорях матросская братва,
И дембеля, поправшие рейхстаг.
Пила «ерша» по кругу стайка
урок.
Здесь, кашлянув для бодрости в
кулак,
Пыхтел завод, как маленький
окурок,
Но именно сюда под настроенье
Приходишь ты, подобно моряку,
Что, маясь у судьбы на
иждивенье,
Остаток дней на пресном берегу
Надумал посвятить стихосложенью.
И море, очертив урез воды,
Настолько долго бьет в пустые
плиты,
Что стачивает грани монолита.
И, кажется, смывает все следы.
